Как в Днепропетровске издеваются над профсоюзным активистом “Южмаша”

Два года бьется в судах за свои права председатель первичной профсоюзной организации Южмаша Светлана Бижко.
Другие уволенные активисты тоже судятся, хотя некоторые сошли с дистанции. Говорят, что иначе из зала суда их будут выносить в гробах — сдают нервы, пишет “Горожанин”.
Принудительная трехдневка
Уволенные в 2013 году работники Южмаша, которые были активистами заводского профкома, говорят, что их увольнение было незаконным. Просто руководству надоела деятельность профсоюзников, не совпадающая с курсом «официального» профсоюза завода, который Светлана называет карманным. Начался конфликт с того, что профкому удалось добиться выплаты индексации, которую, по словам Бижко, на заводе не платили 30 лет.
— По нашему настоянию прокуратура подала иск о возмещении 17 миллионов индексации работающим, — говорит она. – Вы бы видели лица людей, которые получили эти несколько тысяч! Кто-то плакал, потому что наконец-то сможет стиральную машинку купить. Кто-то наконец-то до стоматолога добрался. Люди были счастливы.
В 2012 году, рассказывает Светлана, руководству завода удалось протащить в новый коллективный договор статью о том, что администрации разрешается платить зарплату по особому графику при наличии тяжелого финансового положения.
— Извините, это что такое? Эта статья противоречит закону, — говорит Бижко. – Практика была такая: вместо того чтобы выплатить зарплату до 10 числа, ее стали платить в последних числах. А в ответ на жалобы говорили: мол, есть же у вас кредитные карты банка, снимите с них, а потом погасите. Извините, а проценты кто будет оплачивать? Мы обращались во многие инстанции. И к Колесникову ходили, и к мэру, и к Королевской, и к Вилкулу, когда он стал вице-премьер-министром. Вилкул приезжал к нам, разговаривал с руководством, требовал от него прекратить нарушать трудовое законодательство. Потом Щеголя, кстати, уволили… Но людям в итоге прекратили выплачивать зарплату, в месяц по 100-200 гривен давали. Ввели принудительную трехдневку, причем уведомили не заранее, а просто сказали: мол, вы завтра на работу не выходите. А вот руководители у нас по документам 7 дней в неделю работают! Если поднять табеля, то начальство работает вообще без выходных! Таким образом они себе зарплату повышают. Лето 2013 года. Начальник цеха получает 12-13 тысяч, зам – 10 тысяч, начальник производства – 20, а рядовые – тысячу с копейками, причем с февраля 2013-го и это получать перестали!
Собрался актив, рассказывает Бижко. В военную прокуратуру было подано заявление о возбуждении уголовного дела против директора завода по факту нарушения выплаты заработной платы.
— 38 представлений в общей сложности я туда отнесла, как на работу ходила. Было открыто 6 уголовных дел. Всем это очень не понравилось. Руководство пыталось замять вопрос, ссылаясь на сложное материальное положение, — говорит Бижко.
Вот только потом стало невесело. Военная прокуратура передала материалы в спецмилицию.
Увольнение
— Видимо, чтобы закрыть нам рот, милиция через Красногвардейский суд получила разрешение на допуск для изъятия документов в моем профсоюзе. Но Южмаш в нарушение закона нам помещение на заводе так и не выделил. Так что обыск проводили на моем рабочем месте, — рассказывает Бижко. – А после, прикрываясь приказом о сокращении 15% персонала, уволили наших активистов и меня. Но если сверить цифры, то 15% никак не наберется. В том же техсекторе, чтобы набралось 15%, нужно было 20 человек сократить, а сократили двоих – моих активистов!
Одна из них, женщина с опытом работы, была специалистом по шасси для КБ Антонова.
— Вот убрали они технолога. А в итоге получили претензию на 3 с лишним миллиарда от КБ Антонова. За что? Они вместо 6-гранников 8-гранники сделали. Контролировать-то некому, уволили, — рассказывает Светлана Бижко.
К моменту увольнения она была матерью-одиночкой, единственным кормильцем в семье, т.е. сокращению не подлежала. Имела 27 лет стажа.
— Когда я пришла на Южмаш, здесь все еще на калькуляторах работали, а я – на компьютере, — говорит Бижко.
В суде представители завода сообщили, что выбирать им пришлось между Бижко и другой сотрудницей, тоже экономистом.
— Они говорят, что у той женщины высшее образование экономическое, что она – тоже мать-одиночка. Однако ни одного документа не представили. Пришел специалист отдела кадров и говорит: мол, я знаю, что она – мать-одиночка, у нее отметки о браке в паспорте нет. Мне нет дела до кандидатуры той женщины. Но если уж о ней говорят как о причине, так давайте факты! Но это всё просто предлог… – уверена Бижко.
Судится Светлана почти два года. АНД суд думал год и в восстановлении ей отказал, обосновав это тем, что матери-одиночки – это те, у кого… маленькие дети.
— Почему же я пособие получаю? – удивляется Бижко.
Дело долгое время рассматривается в апелляционном суде. Меняют состав коллегии судей, объявляют перерывы. Последнее заседание было 27 мая. Теперь объявили перерыв до 18 июня.
Бижко говорит, что на заводе ей давненько советовали отказаться от активной деятельности. Взамен предлагали должность.
— Я человек небогатый, но считаю, что деньги – это не все. Можно жить скромно, но знать, что ты не предал свои моральные принципы, — говорит Светлана. – Вот как я могу своих людей предать? Когда выплачивали компенсацию, люди под отделом кадров ночевали, радовались. Поставить на них крест? Вот я и отказалась.
Что дальше?
Куда только ни обращалась Светлана Бижко с просьбой помочь ей решить ее проблему. И в прокуратуру, и в инспекцию по труду. Везде ее отправляли в суд.
— Спрашивается, зачем нам столько инстанций, если они не работают? – удивляется Бижко. – Одну девочку мы, кстати, восстановили. И райсуд принял такое решение, и апелляция. Постановили 20 тысяч выплатить компенсации. Завод в кассацию пошел!
На судебном заседании в апелляционном суде 27 мая представители юротдела Южмаша отметили, что увольнения у них соответствовали по закону, что все требования были соблюдены, что Бижко предлагали другое место работы на заводе, и так как та не согласилась, вынуждены были ее уволить.
— У них есть цех железобетонных конструкций на Криворожском шоссе. Там место оказалось необорудованным. Второе место предлагали на Южавиа. Это на территории аэропорта. Меня просто хотели изолировать от остальных, — говорит Бижко. – Причем в аэропорту мне предлагали должность диспетчера. Мол, запись в трудовой будет «экономист».
Светлана Бижко говорит, что сегодня на предприятии заняты в производстве всего 1200-1300 рабочих.
— Остальные – руководство, помощники, советники. Штат начальников раздут дико. Хотя стандартный устав все эти должности не предусматривает. Гендиректор и два заместителя, у каждого из которых может быть по два помощника. Всё. А у нас каша, – говорит Бижко. – А нас уволили. Это политический заказ, не что иное.
Вот так руководство государственного предприятия понимает закон. Очень хочется верить, что у коллегии судей Апелляционного суда понимание закона иное.
Автор: Олег Бероев