Чего ожидать в новом политическом сезоне
Начало нового политического сезона — всегда повод для анализа, размышлений и прогнозов. Недостатка в этом в нашем информационном поле никогда не бывало. Пытаться угадать ближайшее будущее — занятие неблагодарное. И все же рискну предположить: в новом сезоне большую роль будет играть уже проявившийся и даже набравший силу тренд. Тренд к карнавализации политики. На далеком севере будет свирепствовать полярная ночь, у нас — карнавальная. Последствия этой ночи могут принести Украине как катастрофу, так и новые возможности. Все зависит от общества. Об этом пишет Денис Семенов для “Хвилі“.
Наблюдая за последними политическими событиями, сложно отделаться от ощущения, что карнавал не просто близок, он уже начался и скоро приблизится к своей кульминации. Только это какой-то «карнавал наоборот». Если в средние века элита мирилась с этим феноменом народной культуры, позволяя выпустить пар, то сегодня политики добровольно надевают шутовские колпаки и начинают выписывать фортели на площади.
Представим себе, что ряд политических событий последнего полугодия происходят не одно за другим, а одновременно. Петр Порошенко открывает дорожный знак. Владимир Гройсман приглашает в Кабмин девочку с косой вокруг головы и мальчика Арсения и вводит в оборот фундаментальное понятие «незаконная контрабанда». Олег Ляшко пасет корову, покупает нижнее белье и залезает на вишню. Его однопартиец Мосийчук ухитряется в течение одной недели дважды подраться в эфире по вопросу гей-парадов. Юлия Тимошенко печет сырники с использованием дико дорогой стевии и поздравляет всех с праздником 32 мая, который в свое время придумал барон Мюнхгаузен. Владимир Литвин жалуется телеведущей, что его сыну сложно встать на ноги, как бизнесмену без доступа к бюджетным деньгам. У Юрия Луценко внезапно заболевают девятнадцать прокуроров. А уж рассуждения николаевского губернатора о Кононе Варваре и золотом руне на фоне всего перечисленного могут восприниматься как невинная шалость.
Конечно, наши политики «радовали» подобными вещами и раньше. Но, пожалуй, такую концентрацию намеренного эпатажа, вызывающей демонстрации глупости и непрофессионализма мы наблюдаем впервые. Что происходит и имеет ли это хоть какое-нибудь значение для нового электорального цикла?
Есть объяснение, которое лежит на поверхности: слухи о возможном выдвижении Святослава Вакарчука и Владимира Зеленского на предстоящих президентских выборах. Дескать, нынешний политический класс, будучи не готовым поступаться местом у кормушки новому и непохожему на себя поколению, инстинктивно сработал на упреждение. Попытался заранее синхронизировать свои образы с возможными конкурентами. Показать, что представители «старой колоды» могут точно веселить публику не хуже Зеленского, а поближе к концу кампании способны — во имя самосохранения в политике — даже запеть не хуже Вакарчука.
Действительно, активная фаза «карнавала» совпала с обнародованием социсследований, которые демонстрировали растущие и заметные рейтинги упомянутых «деятелей культуры и искусств». Однако, эта версия не объясняет одной немаловажной детали: зарубежные политики — которым не угрожает ни Вакарчук, ни Зеленский — в последнее время ведут себя точно так же. Или по крайней мере очень похоже.
Истеблишмент сегодня объективно заинтересован в том, чтобы доказывать свою важность и нужность, разумность и рациональность политики и приверженность «общему благу». Для этого ему настоятельно необходимо дать людям хотя бы иллюзию политического участия и сопричастия происходящему. Лохов, как недавно писал Олег Покальчук, становится все меньше — причем, в глобальных масштабах. А это значит — инструменты наперсточников должны быть тоньше и действеннее. А главное — ярче.
Институциональный базис остается монолитным. Но политика — пожалуй, впервые за последнюю сотню лет — пошла, что называется, «в отрыв». Органическое единство политического и институционального разорвано. Это дает истеблишменту возможность перестроиться. Либо коренным образом пересмотреть политику, отношения с бизнесом и сообществами, либо внедрить новые, более совершенные механизмы контроля, которые сделают всплески социальной энергии некритичными. Скорее всего, будет сделано и то, и другое — такую тактику истеблишмент уже применял полвека назад, после «глобальной весны» 1968-го.
Это означает, что в ближайшие годы мы будем жить в обстановке политического карнавала, охватывающего все больше территорий и проникающего во все сферы общественной жизни. Украина в этом смысле не является и не будет исключением. Более того — у нас есть своя неповторимая специфика.
На тренды глобального плана у нас накладываются неповторимые национальные особенности и специфика текущей ситуации. Сочетание глобального и локального будет определять не только характер нового политического сезона, но и то, как будут протекать события дальше.
Во-первых, наш дискурс явно перегружен политическим. Неверно полагать, будто весь политический дискурс находится в рамках украинского фейсбука. Недавно мне рассказали историю об американских социологах, которые приезжали в Украину делать какие-то замеры. Американцы были в шоке: такого уровня политизации населения, такого уровня осведомленности о ключевых политических персонажах, их связях и отношениях, они за последние пятнадцать лет не видели нигде.
Высокий уровень политической осведомленности и заангажированности сочетается у нас с низким уровнем политической грамотности. Это рождает ситуацию, когда запрос на информацию о политике высок, предложение тоже нехилое, а зашкаливающий по мощи «белый шум» этой информации мы фильтровать не научились. В такой обстановке все конструктивные обсуждения, все программы и принципы развития тонут в общем потоке. И выделиться на общем фоне можно лишь с помощью эпатажа. Он может похоронить политика, но — как показывает опыт той же Юлии Тимошенко — в Украине политические похороны не бывают «навсегда». Зато прозвучать такая тактика помогает.
Во-вторых, мы впервые в истории вступаем в президентскую гонку без явного фаворита, без преформирования персонифицированного образа победителя. Порошенко — явно не фаворит, Тимошенко — тоже не фаворит, хотя и не явно. Количество неопределившихся очень велико. Более того — в число неопределившихся входит даже пресловутый «вашингтонский обком». Там искренне не знают, на кого ставить и кого поддержать. Такая ситуация пробуждает необоснованные президентские амбиции у критически большого, почти несуразного количества людей. К бактериологическим лабораториям потянулась куча народу в костюмах от Бриони: они ищут внутри себя гены черного лебедя. Они уже не приглашают политтехнологов, они приглашают смм-щиков и ставят четкую задачу: хочу пост в фейсбуке — один, но такой, чтобы обо мне сразу все узнали.
Третий фактор — деньги. С ним интересно. Денег нет. Ну, или почти нет. На наружную рекламу отдельным персонажам еще хватает, но в целом предвыборный поток, похоже, не приблизился даже к десятой доле обычного. Это видно по тому, как вяло разворачиваются штабы, как берегут ресурс люди, которые всегда что-то финансировали. Тут возможно сразу несколько объяснений. И денег стало объективно меньше, и олигархи предпочитают не высовываться. Но главное и самое неприятное объяснение звучит так: похоже, донорское сообщество практически потеряло веру в политические инструменты влияния на ситуацию — ведь продвижение «своих людей» в политику уже не дает стопроцентных гарантий поддержания привычной конфигурации бизнеса — то есть той, о которой проговорился в эфире Литвин, с использованием бюджетных средств. Недостаток финансирования определяет креативность инструментов. К людям политики у нас ходить еще научились, пожимать сотни тысяч рук они не хотят. Поэтому залезть на вишню — как раз то, что нужно. Есть надежда, что именно оттуда ты увидишь потенциального спонсора. А главное – он увидит тебя.
Впрочем, это все технологические и психологические штучки. Гораздо важнее то, что у грядущего электорального сезона объективно достаточно серьезная повестка. Надвигающийся глобальный экономический кризис, который может ударить по курсу гривны. Российская активность на Азове, которая может стоить нам огромных экономических потерь, не говоря уж о статусных и символических. Рост спонтанной агрессивности и заказного рейдерства с использованием парамилитарных полуполитических группировок. В конце концов, полностью исчерпавшая себя система государственного управления, которую уже невозможно улучшить косметическими ремонтами. Вопрос о коренном переустройстве системы (или о «переосновании», если вам так больше нравится) стоит на повестке дня даже если его боятся поднимать политики украинского мейнстрима. Две трети граждан выступают за радикальные перемены. Для половины радикальные перемены означают посадки и — вполне возможно — расстрелы коррупционеров. Пять миллионов, по самым скромным подсчетам, работают за границей. Любой, даже поверхностный, анализ говорит о том, что все нужно менять по Жванецкому — начиная «с консерватории». И что перемена лиц не изменит отрицательной суммы национального богатства и страновой субъектности.
Но в том-то и дело, что правящий политический класс стремится избежать коренных перемен. Избежать самой постановки вопроса об этом, а если вопрос все-таки станет — превратить его в фарс, закружить в вихре политического карнавала. Так, чтобы было не до переоснования, политической ответственности и перезагрузки. А чтобы все обсуждали купленные трусы или открытый на трассе дорожный знак, или что еще там придет в голову политикам. Нашу фейсбучную братию можно расколоть на двое любым информационным мемом — не обязательно даже фейковым. Этим пользуются сегодня, а уж в течение политического сезона это будет, похоже, основным направлением усилий штабов и политических команд.
По всей видимости, карнавал будет продолжаться. Он будет охватывать все более широкие слои политической тусовки. Будет негласный и заочный конкурс карнавальных номеров. Политика в Украине — как и во всем мире — пойдет в отрыв.
Но есть одна деталь, весьма печальная. Во всем мире политический «отрыв», как уже было сказано, сочетается с педантичной и слаженной работой институтов. У нас же институты в большинстве своем — картонные. Созданные и поддерживаемые для того, чтобы прикрывать реальные пирамиды распределения ресурсов между участниками карнавала, их хозяевами и подручными. У нас нет deep state — оно скорее напоминает deep throat, которая без устали поглощает изъятые у людей ресурсы. В чрезвычайной ситуации — как показал 2014 год — институциональная система не способна будет выполнить ни одной из тех функций, ради которых ее во всем мире держат, терпят, холят и лелеют. Скорее наоборот — система будет использовать любую чрезвычайную ситуацию для того, чтобы под ее шумок вытянуть больше ресурсов, чем планировалось. То есть, роскошь политического карнавала нам не по карману. Карнавальная ночь может слишком дорого нам обойтись, сменившись хмурым похмельным утром — кого бы из шутов гороховых мы не обнаружили в этот момент на троне.
По сути, у нас два выхода. Или отсекать карнавальную политику вместе со всем политическим классом, требуя общественного договора, новой конституции, радикальных перемен в политической системе и политической ответственности для тех, кто уже был у руля (например, в виде запрета заниматься политикой). Или выстраивать гражданскую институциональную систему — параллельную государственной. У нас это уже получалось — на Майдане и в первые месяцы российской агрессии. Правда, получалось в ограниченном пространстве и в очень ограниченное время. Эти два способа никак не противоречат друг другу — более того, реализация одного без другого грозит провалом, как опять же, показал опыт «хождения во власть» представителей гражданского общества в 2014-2015 гг. Самый худший вариант — пустить ситуацию на самотек и оставить страну в руках «карнавальщиков». А создать в этой ситуации сильные гражданские институты и структуры — это возможность не только для активистов «бледных со взором горящим», но и для всех нас и для страны в целом.
Ясно только одно: карнавал — это штука, которая меняет местами верх и низ. А поэтому — штука опасная. Которая может закончиться не очень хорошо не только для тех, кого дурачат. Но и для тех, кто дурачит. Так что поосторожнее там с акробатическими этюдами.
