Опубликованы ошибки ГПУ в обвинениях Викула

Верховная рада во вторник, 16 октября, рассмотрит вопрос о даче согласия на привлечение к уголовной ответственности народного депутата Александра Вилкула.
Об этом пишет новостой портал “РБК-Украина“, сообщает интернет-издание “ДНЕПР. ГЛАВНОЕ“.
Представление Генеральной прокуратуры на снятие депутатской неприкосновенности Регламентный комитет парламента сопроводил убийственным для ведомства Юрия Луценко вердиктом: “доказательства в представлении основываются на предположениях и на показаниях, которые были добыты незаконным путем”.
В ходе слушания “дела Вилкула” на заседании Регламентного комитета депутаты действительно выявили несколько по-настоящему важных аспектов дела, характеризующих, впрочем, не их коллегу по парламенту, а стиль и методы работы прокуратуры в отношении оппозиционных нардепов накануне президентских и парламентских выборов.
“Вишенкой на торте” же стала информация о том, как провинциальные прокуроры без проблем получили разрешение на снятие информации с телефона топ-политика, сопредседателя фракции Верховной рады, депутата, “защищенного иммунитетом”…
Поэтому не исключено, что “дело Вилкула” будет иметь последствия не только для отдельно взятого народного депутата, но и для всей системы прокуратуры. Почему? Давайте попробуем разобраться.
В чем обвиняют Александра Вилкула?
Итак, прокуратура собрала на Вилкула материалы по двум эпизодам. Фабула первого эпизода такова. Некая фирма “Артленд” перевела принадлежащие ей угодья из земель сельхозназначения в пастбища – без изменения права собственности. Решение об этом принимала не Днепропетровская облгосадминистрация, которой руководил тогда Вилкул, а Днепропетровская районная госадминистрация.
Привязка Вилкула к делу строится на показаниях бывшего руководителя упомянутой районной администрации Вадима Кобыляцкого, который проходил по этому делу обвиняемым, но суд закрыл дело против него. По заявлению прокуратуры, Кобыляцкий в суде дал показания, что слышал по телефону “некие голоса” просившие принять “неких людей”.
Сам Кобыляцкий это отрицает, утверждая, что на суде таких показаний не давал, а дал под давлением компромиссные показания. Более того, на комитете было обнародовано видеозаявление Кобыляцкого, в котором ключевой свидетель обвинения против Вилкула заявил о том, что показания из него буквально “выбивали” (об этом чуть позже).
Второй эпизод также касается земельного вопроса. Вилкула обвиняют в том, что он передал 20 га земли из земель государственного запаса в аренду Орджоникидзевскому ГОКу. Что само по себе преступлением не является – и вполне в рамках полномочий главы ОГА.
До 1999 года земля, о которой идет речь, была в собственности колхоза “Катерининский”. 18 марта 1999 года, постановлением Верховной рады Украины, земли были изъяты у этого колхоза в государственную собственность и переданы в аренду Орджоникидзевскому горно-обогатительному комбинату для разработки полезных ископаемых. Вот это постановление Верховной рады.
Маленькая ремарка. Демонстрация этого постановления в ходе заседания Регламентного комитета выявила показательный факт: оказывается, ни генеральный прокурор, ни прокурор, непосредственно ведущий данное дело, не подозревали, что такой документ существует. А следовательно – не знали они и о железном доказательстве, что земля принадлежит государству, а не частной фирме. Что, конечно, в очередной раз подводит к вопросу о профессионализме прокуроров и тщательности подготовки материалов даже в столь громких делах, касающихся народных депутатов.
Через 5 лет, когда закончился договор аренды, землю вернули в государственный запас. И в этом статусе она находилась до 2011 года. В 2011 году в г. Орджоникидзе (ныне – Покров) останавливает работу градообразующее предприятие – Орджоникидзевский горно-обогатительный комбинат – один из крупнейших работодателей и налогоплательщиков региона.
Облгосадминистрация, которую возглавлял Вилкул, делает то же действие, которое делала Верховная рада за 12 лет до того – передает ту же самую землю в платную аренду этому же предприятию на 5 лет. Без перехода права собственности. (Эта аренда будет продолжена уже нынешней обладминистрацией Днепропетровской области, после экспертизы Минюста, в 2016 году, но прокуратуру этот факт не заинтересовал).
В 2018 году частная фирма с единственным учредителем, уставным капиталом в 2 тысячи гривен и долгами на почти 50 миллионов гривен, находящаяся в процессе банкротства, заявляет, что представляет интересы пайщиков упраздненного колхоза и претендует на данную землю. И прокуратура, ничтоже сумняшеся, признает эту частную фирму “представителем потерпевших”. Хотя, согласно закону, представителем потерпевших может выступать только адвокат.
В случае выигрыша дела прокуратурой, государственная земля вернется даже не пайщикам колхоза, а перейдет в собственность фирме-банкроту, а дальше – ее кредиторам.
“В новейшей истории Украины это уникальной случай, когда прокурор официально и прямо выступает против интересов государства. Он хочет вывести из государственной собственности порядка 20 гектаров земли, а затем фактически подарить частной фирме. С фермерами и селянами прокурор точно не собирается делиться”, – говорит адвокат Александра Вилкула Олег Бабич, управляющий партнёр адвокатского объединения “Лекс энд балкер”.
По его словам, согласно решению Днепропетровского хозяйственного суда еще от 05 мая 2016, эта контора уже находится в процедуре банкротства.
“Она обвешана неподъемными долгами в космическом размере, как для предприятия с уставным капиталом в две тысячи гривен – пятьюдесятью миллионами гривен. Как можно отдать десятки гектар государственной земли в частную собственность одному человеку – единоличному учредителю этой фирмы, формально прикрываясь, тем, что он представитель, якобы потерпевших колхозников?”, – отметил он.
“Почему на самом высоком уровне, в парламенте или даже по месту, в сельском совете, где все друг друга знают, не слышали про якобы обиженных колхозников? Потому что их не существовало ни тогда в 2000 году, ни в 2011 году, когда Днепропетровская государственная администрация, которой руководил Вилкул, передала землю в аренду на пять лет тому же промышленному горно-обогатительному комбинату. Комбинат и сейчас арендует эту землю”, – добавляет адвокат.
По мнению следствия, Вилкул злоупотреблял служебным положением в интересах третьих лиц. Луценко во время слушаний на комитете намекал на взятку, но никаких доказательств не привел. Вилкул, в свою очередь, намекал на материальную заинтересованность самих прокуроров в том, чтобы передать государственную землю, за которую государство сегодня получает арендную плату, в собственность частной фирмы.
“По тем данным, которые были обнародованы на заседании регламентного комитета ВР, нет достаточно оснований говорить о коррупционной составляющей в действиях органов прокуратуры. Но, как минимум, речь идет о том, что так называемые “представители потерпевших” пытаются убедить орган досудебного расследования в том, что эти земли принадлежат неизвестно откуда появившимся “правопреемникам” колхоза, который давно был ликвидирован. Именно этот факт необходимо исследовать в процессе досудебного расследования, а не готовить необоснованное подозрение народному депутату, как об этом неоднократно на заседании комитета угрожал генпрокурор”, – уверен еще один адвокат Вилкула Алексей Баганец, к слову, некогда защищавший в судах и самого Юрия Луценко.
“По моему глубокому убеждению, в этом производстве еще не собрано достаточных доказательств, чтобы выносить подозрение Вилкулу, я даже не уверен, что здесь имело место событие преступления. А после того, как защите предоставят материалы уголовного производства для ознакомления, мы узнаем еще больше невыгодной для органа досудебного расследования информации, в том числе и относительно самих “пострадавших” и их так называемых “представителей”, – добавил он.
Казус Кобыляцкого. Как прокуратура создает “доказательства”
Как отмечалось выше, один из эпизодов обвинения, касающийся изменения целевого назначения земли, базируется в основном на показаниях экс-главы Днепропетровской районной администрации Вадима Кобыляцкого.
“Реализуя преступный умысел, примерно в июле 2011 года Вилкул дал устное указание председателю Днепропетровской районной государственной администрации Кобыляцкому принять на личном приеме представителей ООО “Артленд” и решить вопрос земельного участка”, – говорилось в представлении Генпрокуратуры.
Как утверждает следствие, Вилкул дал Кобыляцкому указание принять представителей фирмы, при этом, делал это якобы не сам глава ОГА, а некие неназванные “голоса”. Но сам Вадим Кобыляцкий это заявление отрицает, утверждая, что на суде таких показаний не давал. Более того, в ходе заседания регламентного комитета депутатам продемонстрировали видеозаявление Кобыляцкого, где “ключевой свидетель обвинения” заявил дословно следующее:
“Правоохранители запугали меня и поместили в камеру следственного изолятора, которая не отапливалась в декабре. Однако я не хотел давать очевидно ложные показания против человека, поэтому компромиссным решением для возвращения на волю, стали показания, в которых мне предложили сообщить, что какие-то люди якобы позвонили в райгосадминистрацию из приемной руководства областной госадминистрации и попросили принять каких-то людей по изменению целевого назначения принадлежащих им частных земель. Правоохранители заверили меня, что, сообщив такую информацию, ничего Вилкулу не будет, его склонят несколько раз проголосовать за нужные для каких-то высоких должностных лиц законы …. “.
Услышав такое заявление, члены регламентного комитета тут же потребовали от Луценко начать по нему досудебное расследование. Впрочем, генеральный прокурор до сих пор настаивает, что доверять следует не опубликованному видео, а показаниям, которые “Кобыляцкий дал в суде под присягой”. Выйдя после комитета к журналистам, Луценко еще раз повторит это “под присягой”, хотя человек на его должности, даже без профильного образования, обязан знать, что обвиняемый (а именно этот статус был в суде у Кобыляцкого), в отличие от свидетелей, присягу в суде не приносит.
“Очень грубая и непрофессиональная работа областной прокуратуры, которая полностью подставляет их начальство в Киеве. Уголовный кодекс дает четкую оценку тяжким преступным деяниям – за принуждение прокурором или следователем к даче показаний с использованием издевательств влечет наказание до 8 лет лишения свободы”, – напоминает Олег Бабич, подчеркивая, что в ходе заседания Регламентного комитета из уст Юрия Луценко прозвучала угроза в адрес Кобыляцкого: “Как адвокат, могу заверить, что в адрес свидетеля прозвучала конкретная, прямая и незаконная угроза со стороны прокурора. Прокурор не имеет права допускать, тем более публично, высказываний в адрес свидетеля – если будешь рассказывать, как из тебя выбивали показания, мы тебя привлечем за дачу ложных показаний. Это циничный шантаж”.
“Следователь и прокурор, которые таким образом заведомо незаконно задерживали Кобыляцкого, применяли к нему эти незаконные методы, искусственно создавая доказательства обвинения, могут быть привлечены к уголовной ответственности по ст. ст. 371 и 372 УК Украины за заведомо незаконное задержание и привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, конечно, в случае доказанности их виновности”, – добавляет адвокат Баганец, за плечами которого – 33 года работы в органах прокуратуры, в том числе на самых высоких должностях.
Доступ к телефону нардепа. Легко и бесхитростно
Депутатов, участвовавших в заседании регламентного комитета, ждал еще один неприятный сюрприз. Вилкул продемонстрировал постановление Никопольского районного суда по запросу прокуратуры о предоставлении следователям доступа к снятию информации с личного мобильного номера Вилкула, зарегистрированного на него по контракту.
Это уже не просто скандал. Это повод для отставки генерального прокурора, подчиненные которого затеяли “прослушку” народного депутата без соответствующего разрешения ВР. В мировой практике подобные случаи нередко приводили к тектоническим изменениям в политикуме. А власть, практикующая подобные методы, зачастую становится нерукоподаваемой в мире.
“Следователи незаконно собирали информацию по поводу локаций телефона Александра Вилкула и мониторили соединения его с другими абонентами, что является нарушением прав народного депутата на неприкосновенность, тем более, что такое разрешение незаконно предоставлял суд не по месту нахождения органа досудебного расследования, как этого требует закон, – говорит Алексей Баганец. – Тем более, я более чем уверен, что при этом, как минимум, инициаторы (следователь и прокурор), которые готовили такое представление, совершили служебный подлог, внеся в суд заведомо ложную информацию, дополнив нынешний номер Вилкула, как принадлежащий совсем другому фигуранту и в другом уголовном производстве”.
“Телефонный номер нардепа Вилкула официально им используется как один из основных много лет. Не знать об этот следовали не могли, – утверждает Олег Бабич. – Районный суд города Киева уже обязал правоохранителей начать расследование этого преступления. Есть риски, что дело направят в Днепропетровскую областную прокуратуру…. Им же главное в ходе следствия не выйти на самих себя… Санкции Уголовного кодекса Украины предусматривают наказание для таких прокуроров до трех лет ограничения свободы за совершенное ими преступление”.
Вопросы вместо выводов
Первое. Члены регламентного комитета были, мягко говоря, неприятно удивлены качеством работы прокуратуры и фактами явной фальсификации дела. Депутаты задавали прокурорам очень неприятные вопросы и ответы только рождали новые вопросы. Тем не менее, депутаты проголосовали за рассмотрение вопроса о неприкосновенности парламентом. Почему? И поступили ли бы они так же, если бы речь шла не о представителе “Оппоблока”, а, скажем, о депутате от НФ или БПП?
Второе. Юрий Луценко – политик и не скрывает этого, как и своего желания вернуться в “чистую политику”. Кстати, может это и использовали днепровские прокуроры? Может, зная амбиции начальника и его потребность демонстрировать результат на политиках, кое-кто состряпал дело, да еще так, чтобы под шумок заработать на третьих лицах, отдав им государственную землю?
Третье. Генеральный прокурор не скрывал: цель – получить любой ценой разрешение на привлечение Вилкула к уголовной ответственности. Нет смысла спрашивать, почему у Юрия Луценко настолько личное эмоциональное отношение к делу. Но есть другие вопросы.
Связано ли подобное рвение с намерением Вилкула участвовать в президентских выборах? Или же это безадресный месседж всему политикуму накануне выборов 2019 – не высовываться, ибо “был бы человек, а дело найдется”?.